Объяснена любовь новых русских к малиновым пиджакам и «шестисотым» Mercedes. Малиновые пиджаки, массивная золотая цепь и «шестисотый» Mercedes действительно были в ряду отличительных признаков новых русских, испытывавших тягу показать, что они считают себя «хозяевами жизни». Любовь бизнесменов 90-х к этим атрибутам «Ленте.ру» объяснили историк моды, автоэксперт и политолог. Подробнее

Малиновые пиджаки, массивная золотая цепь и «шестисотый» Mercedes действительно были в ряду отличительных признаков новых русских, испытывавших тягу показать, что они считают себя «хозяевами жизни». Любовь бизнесменов 90-х к этим атрибутам «Ленте.ру» объяснили историк моды Мэган Виртанен, автоэксперт Денис Орлов и политолог Евгений Бовт, в 90-е — журналист газеты «Коммерсантъ», где ровно 30 лет назад, 7 сентября 1992 года, впервые появилось название нового класса российского общества. «Считается, что эти пиджаки вошли в моду благодаря дизайнеру Джанни Версаче, а, вернее, своего рода культу бренда "Версаче" и некоторых других итальянских дизайнеров, который захлестнул страну в 1990-е, — объяснила тягу новых русских к этим предметам историк моды Виртанен. — Стоит учесть и символическую взаимосвязь пурпурного цвета с идеей власти и богатства, разумеется, воспроизводимую бессознательно». Она уточнила, что далеко не всегда это были настоящие изделия Версаче, однако такая одежда все равно демонстрировала претензии на статус, которому нужно было соответствовать. По мнению политолога Бовта, новые русские действительно старались отойти от серости советской моды, но сложившийся образ — карикатура, которая возникла от неприязни к бизнесменам со стороны завидующих им людей. «После советской серости хотелось одеться во что-то яркое, — отметил Бовт. — Это стало карикатурным из-за того, что советское общество не перестроилось и правящая элита не была этим никак озабочена. Это было глубоко патерналистское общество, взращенное коммунистической идеологией, которое считало, что если капитализм наступит, всем сразу станет хорошо. И для этого не надо ни работать, ни платить. Предпринимательский класс не пользовался в таком обществе уважением». Что касается «Шестисотого» Mercedes, то, вероятно, он стал символом новых русских потому, что в 1990-е был самым дорогим из автомобилей своей марки, а также потому, что на таких машинах ездили представители власти, считает автоэксперт Денис Орлов. Он уточнил, что сама серия, к которым принято относить «шестисотые», у Mercedes Benz называлась W140, она оснащалась разными типами двигателей. «Цифра 600 на крышке багажника обозначала округленный до нулей литраж двигателя — почти шесть литров. У автомобиля 12-цилиндровый двигатель мощностью почти 400 лошадиных сил. В этом же модельном ряду была модель S500. То есть, Mercedes можно было бы назвать и "пятисотым". Это 300 лошадиных сил. Такой Mercedes был более распространен», — пояснил он. По его словам, новые русские стремились показать себя особым образом в том числе и на дороге, передвигаясь в потоке машин нагло и отвязно. «Считалось нормой, когда авто нового русского разгоняло поток дальним светом. Если дальний свет не помогал, то, объехав "препятствие", могли припугнуть из окна пистолетом или автоматом», — отметил собеседник «Ленты.ру». 7 сентября 1992 года российская пресса впервые использовала термин «новые русские». Это словосочетание появилось на страницах газеты «Коммерсантъ». Представители новых русских стали символом эпохи девяностых и были осмыслены российской культурой через кинематограф, литературу и поп-музыку.