Идрис Эльба, 6 сентября, 1972

Он, словно воплощение городской ночи, непоколебим и одновременно элегантен, как джазовая мелодия в баре на углу. Его костюм сочится роскошью, черный, как глянцевая пастель ночного неба. Опрометчивый завиток галстука, небрежно свисающий к белоснежному воротничку, придает образу налет небрежности — эдакое артистическое безразличие к формальной эстетике. Он стоит, опершись на капот белоснежной машины, как на пьедестал силы и стремительности, отображающий его уверенность и неотвратимость. На городских улицах затихает эхо, освещенное золотыми волнами закатного солнца, окутывающее его фигуру теплым светом. Этот миг заключен в молчании между звуками напева улицы и его внутренним монологом, словно роман, в котором строки сменяются музыкой мгновений.