Пьянка-зло, давно известно, Не поспорит тут никто. Пусть же люди повсеместно Завершают пить притом.

За праздничным столом, словно в театре теней, разворачивается сцена человеческой драмы. Ожившие фигуры, слегка расплывчатые и напоённые размытыми акварельными красками, напоминают кукольных актёров. Отец держит в руках стеклянный сосуд с амброзией, своего рода Афина Парфенос этого пиршества, а дети сидят в тени взрослого мира и, как губка, впитывают его образы. На фоне звучит тихий голос — как предупреждение или пророчество — о том, как каждое сказанное слово, каждый жест, каждое движение руки оставляют отпечатки в ещё не сформированных душах, превращая жизнь в сложную сеть взаимосвязей и последовательностей. «Живи трезво!» — этот крик, полыхающий багровыми буквами, разрезает серое уныние повседневности, как луч света, пробивающийся сквозь облака в пасмурный день. Это манифест, призыв услышать тишину, заглянуть за пределы обыденности и увидеть потенциал началом нового пути. Мысль туманит сознание, и карта будущей трезвости вырисовывается в голове, как путеводная звезда, ведущая на безопасный горизонт.