Шон Бин

В полутьме, едва освещённой лампами, его взгляд проникновенно устремлён к нам, как будто он перечитывает старую, дорогую сердцу книгу. Есть в этом лице какая-то усталость древнего воина, расписавшего десятки сражений. Рука, небрежно поддерживающая голову, словно хочет удержать поток мыслей, как горная река в весеннее половодье. Этот миг — застывший момент между днями стремительных побед и ночами скрытой тоски. Каменная стена позади не оставляет сомнений в его решимости, но и не скрывает внутренних бурь. Металл часов на запястье блестит, как клеймо времени, как невольная уверенность во временной неприкосновенности. Каждый изгиб, каждый ненароком брошенный луч света несёт с собой историю, которую хочется прочитать глазами, не пропуская ни одного слова. И звук его голоса, свернувшегося клубочком в этой закрытой комнате, остаётся нерассказанной сказкой, которую можно только услышать.