Отцы и дети (1983)

Тени долгих воспоминаний проникают в этот момент, как будто пробуждая к жизни давно забытые акварельные картины. В тёмно-бордовом сюртуке, словно вышедшие из старой семейной хроники, мужчины стоят напротив женщины, чья спина едва заметна, словно молчаливое свидетельствование их диалога. Их лица полны терпеливой важности, а в глазах читается давно пройденный путь жизненных испытаний. Обои с золотым узором, похожие на старинню тесемку, обрамляют сцену с нежным трепетом архивных стен. Свет скользит по фолиантам времени, растворяя в себе приглушённый шёпот фамильной истории. Кажется, что рядом, везде и нигде, звучит голос всезнающего рассказчика, который пересказывает своё видение старых писем или выцветших фотографий. Все трое – как пассажиры прошлого, прибывшие на ныне забытый вокзал, где время остановилось и каждый шорох напоминает о значительных страницах их жизней.