Отцы и дети (1983)

В полутёмной комнате, с резным зеркалом на стене и мягким светом, льющимся сквозь приоткрытую дверь, двое мужчин захвачены моментом, который замер в тишине. Один сидит, с задумчивым выражением, прикоснувшись к краю фарфоровой чашки, другой чуть наклонился над ним, словно пытаясь уловить безмолвный шёпот времени. Их взгляд направлен куда-то вне кадра, в мир, где запоздалые рассветы и тени воспоминаний сливаются в непрерывный поток бытия. Одетые в тёмные, строгие костюмы, они кажутся героями театральной пьесы, сцена которой – невидимый город, пульсирующий своим особым ритмом за окнами. Этот кадр, где невидимый мир трепещет за кадром, рождает волнение и трепет, словно страницы ненаписанной истории оживают прямо перед зрителем.