После рождения Иоанна, Ирод Великий приказал убить младенцев, но Елисавета с сыном скрылась в горах, а Захария был убит в Иерусалимском храме за отказ выдать местонахождение своего ребенка.

Ветви рябины, как алые созвездия, рассыпанные по небесной зелени, оживают в едином порыве праздника, когда осенний воздух становится густым от истории и традиций. Здесь, среди красно-зелёных фресок природы, появляются образы Захария и Елизаветы. Их взгляды, как секреты времени, пронизывают пространство, словно они сами стали частью древнего сказания, шепчущего о вечности и вере. Вместе с рябиной и образами святых, звенит голос за кадром, словно сам праздник, обретший словесную форму. Народные гуляния, веселье и духовные размышления сливаются в один сплошной мир ощущений, где каждый звук и каждое слово пахнут августовскими тропами. На горизонте разливается громкий звон времени — это соединение духовного и земного в одном ритме танца, который зовет в путь, полным красок, века и традиций, унося вглубь праздника.