Сергей Марин

Полутемная комната, где густая драпировка тайн окутала стены, словно тяжелое покрывало на плечах старого графа, разочарованного во времени и людях. Светлая рубашка с широкими рукавами и открытой проймой — как память о прошедших днях, теперь оставшихся в забытом альманахе. Его взгляд, тягуче устремлённый за пределы кадра, подобно беспокойному летнему ветру, что мечется в поисках выхода, пронизывает пространство. На столе одинокая свеча с прошлой ночи — свеча-одиночка на пыльных полях вчерашнего танца света. И вдали, за витражами вечера, в тишине разносится слово — будто звоночек в пыльной библиотеке, шелест страниц. Здесь даже темнота играет свою симфонию, которая уводит нас в глубь тайн и тонких материй души. Голос вещей шепчет о том, что было, и о том, что ещё произойдёт.