Сергей Марин

В полумраке старинного кабинета, под ритмичное царапанье пера о грубую фактуру бумаги, сидит человек, чей образ как будто сошёл с полотна романтического художника. Его строгий мундир крепко облегает плечи, а утомлённые глаза говорят о бессонных ночах и думе, тяжёлой, как исторические хроники. Он будто сам участник драмы, разворачивающейся на сумрачной сцене, где стены хранят шёпот и тайны всех прошедших здесь судеб. Кабинет окутан полутьмой, тонущей в ароматах прошлых эпох. Словно навеянный тенью тысячелетий, герой склонён над столом, выцарапывая у времени мгновенье истины, неуловимое, как росчерк пера. Кажется, словно слова, только что записанные им, превратятся в вены истории, легко касаясь рамок вечности и вдохновляя нового наблюдателя стать её частью.