Я сердце свое никогда не щадила: ни в песне, ни в горе, ни в дружбе, ни в страсти... Прости меня, милый. Что было — то было. Мне горько. И все-таки все это — счастье. И то, что я страстно, горюче тоскую, и то, что, страшась неизбежной напасти, на призрак, на малую тень негодую. Мне страшно... И все-таки все это — счастье. О, пусть эти слезы и это удушье, пусть хлещут упреки, как ветки в ненастье. Страшней — всепрощение. Страшней — равнодушие.

Я сердце свое никогда не щадила: ни в песне, ни в горе, ни в дружбе, ни в страсти... Прости меня, милый. Что было — то было. Мне горько. И все-таки все это — счастье. И то, что я страстно, горюче тоскую, и то, что, страшась неизбежной напасти, на призрак, на малую тень негодую. Мне страшно... И все-таки все это — счастье. О, пусть эти слезы и это удушье, пусть хлещут упреки, как ветки в ненастье. Страшней — всепрощение. Страшней — равнодушие.